Истинная жемчужина "ревущих двадцатых", эпохи джаза, расцвета кино и стиля ар-деко. О ней говорили, что она - Венера, посещавшая поэта Бодлера в его снах. Эрнест Хемингуэй считал ее самой удивительной женщиной, которую знал кто-либо.
Она вдохновляла скульпторов, художников, поэтов и архитекторов. Ее именем назван кратер на Венере.
Она изорвала в клочья рисунок классического танца и показала публике новые приемы – ломаные па, тряскую голую грудь, сумасшедшее верчение каучуковых бедер. Кубизм и порнографию одновременно, которые под названием "чарльстон" узнает вся Европа и.. она стала первой афро-американской женщиной, которая снималась в главных ролях и выступила в американском концертном зале..
"Черная Венера", Тампи, "Черная Жемчужина", Креольская Богиня, у нее было столько имен, насколько противоречивой была ее натура.
Фрида Джозефин Макдональд родилась в 1906 году в Сент-Луисе - городе, в котором эмигранты со всех концов планеты обменивались своими родными ритмами. Этот город непрерывно танцевал. А кроме того, туда в 1915–1917 годах часто наведывались привидения в белых колпаках с огненными крестами в руках. Боролись за расовую чистоту, устраивали провокации, жестоко калечили и убивали негров, считая, что лишь так можно избавить великую белую американскую нацию от цветных пятен. Бейкер отлично помнила их одежды, безупречно белоснежные, щегольски накрахмаленные.
С родителями у нее не сложилось. Со школой тоже. В тринадцать лет ее исключили. В те времена бедные семьи в Штатах частенько выдавали замуж совсем юных дочерей, которых были не в силах прокормить и Джози оказалась замужем за каким-то утлым африканским работягой. Брак просуществовал всего несколько недель. Потом она вышла замуж во второй раз, чуть более удачно, так как обзавелась простой и звучной фамилией – Бейкер. И с ней уже не расставалась. А с супругом распрощалась в мгновение ока. И вновь оказалась в трущобах, правда ненадолго.
Познакомившись с нужными людьми, Жозефина переехала в Нью-Йорк и начала работать в клубе "Плантация" – танцевала, кривлялась, смешила публику и приносила заведению хорошую прибыль. В 1921 году перешла в бродвейское ревю "Shuffle Alone", а в 1924-м устроилась в ревю "The Chocolate Dandies". Уже тогда она выбивалась из общего стройного ритма, ломала танцевальный рисунок, обезьянничала. Бейкер определили в конец хорового хвоста, где она могла дать волю импульсам. Тогда появились ее знаменитые движения – резкий выпад назад ягодицами, присядка разведенными ногами и сумасшедшая пляска зрачков вкруг глазных орбит. В общем, был успех.
"Сначала я танцевала, чтобы согреться, а потом поняла, что рождена для танца. Жить для меня - значит танцевать"
А потом была слава. Летом 1925 года она получила приглашение от американки Каролин Дадли Рейган присоединиться к негритянской труппе, спешно собранной для специального парижского "Ревю Нэгр". Взвесив все за и против ("за" – платили хорошо, Париж был центром моды и расистов там недолюбливали, "против" – Франция где-то далеко, через океан), она дала согласие. И вскоре уже стояла на пустой и пыльной сцене "Театра Елисейских Полей", слушая четкие и медленные, на ломаном английском, наставления худрука Андре Давена: "Нужно так, нужно вууух, нужно скандаль, comprenez-vous?". И был скандал.
В первый же вечер на парижской сцене Бейкер произвела революцию в сердцах ценителей искусства. Жозефина стремительно завоевала признание парижской публики. Авангардный Париж, давно восхищавшийся искусством далеких колоний, был готов к появлению Черной Венеры в своих варьете: она стала абсолютной сенсацией. Интеллектуалы, писатели и художники-авангардисты считали ее символом времени.
Жозефина не понимала в их разговорах ровным счетом ничего. За всю жизнь ее никогда не видели с книгой: все тексты она учила на слух, а для ведения дел нанимала секретарей.
Проехав с туром по Европе, она покорила одни страны и поставила на грань социальной революции другие: ее нагота, цвет кожи и дикарские костюмы вызывали целые демонстрации как против, так и в поддержку ее выступлений в Вене, Праге, Будапеште и Мюнхене.
Публика обожала Бейкер и ее подвижное тело. Она прощала ей ломаный французский, хулиганство и пятнистую Чикиту, плохо воспитанного леопарда, с которым Джози иногда выступала на сцене "Фоли Бержер", и который, часто срываясь с цепочки, прыгал в оркестровую яму, устраивая жуткий переполох. С Чикитой актриса иногда гуляла по Елисейским Полям, и парижане верно подмечали: "Непонятно, кто из этих двух диких животных ведет другого на поводке".
У прожившей немало лет во Франции русской писательницы Натальи Кончаловской в посвященной Эдит Пиаф повести "Песня, собранная в кулак" есть строки и о нашей героине 20–х годов: "...тогда же впервые свела с ума публику песенками и танцами молодая негритянка Жозефина Бейкер, с кожей, отливавшей оливковым глянцем, с чудесным сложением, с обаянием негритянской изящной некрасивости. Голос у нее был небольшой, но танцевала она бесподобно".
Удивительно, с какой легкостью чернокожая Бейкер стала иконой стиля в спесивом белокожем мире, любившем пудриться и вспоминать сомнительные колониальные подвиги предков. Многие восхищались приятным оттенком кофейного тела певицы и пытались воспроизводить его с помощью волшебных тональных кремов.
В 1926 году, когда Бейкер гастролировала в Берлине, ее пригласили возглавить жюри в конкурсе, устроенном клубом "Карнавал". В течение безумной ночи певица выбирала из немецких участниц ту, которая была лучше всех раскрашена "под негритянку". Парадокс – пока чернокожие актеры в Нью-Йорке тщательно скрывали свое происхождение под пудрой и тальком, европейские поклонницы Бейкер и джаза старательно имитировали загар, преображаясь в эффектных мулаток.
Подражали не только цвету кожи. Флэпперы усердно копировали стрижку Бейкер, ее неповторимый "итонский боб" – твердую корочку из волос и застывшего геля. Некоторые, кому это не удавалось, утверждали, что она бреется налысо и носит искусный парик.
В 1926 году Эрнест Хемингуэй впервые танцевал с Жозефиной: "Было жарко, но она куталась в манто. Мы танцевали весь вечер, но она ни разу его не сняла. Только когда клуб закрылся и мы вышли, Жозефина призналась мне, что под мехами у нее не было никакой одежды"
Первая жена Жоржа Сименона, Регина, вспоминала: "Мы ходили в ее ночной клуб почти каждый вечер. Разумеется, Сименон был с ней близок. Но в то время я об этом не знала".
Девушки ждут принцев круглосуточно, не исключением оказалась и Жозефина.
В 1927 году ушлый каменотес с берегов Сицилии Джузеппе Пепито Абатино на парижских улицах выдавал себя за высокородного графа Ди Альбертини.
"Граф" рьяно изображал покровителя Бейкер и по Парижу пополз слушок: танцовщица стала графиней - первой чернокожей американкой отхватившей дворянский титул.
"Граф" и "графиня"
Но нужно отдать должное Абатино, он оказался не только восхитительным любовником, но и хорошим театральным менеджером. Он ввел Жозефину в светское общество Парижа и сделал звездой. Они редко виделись, но сохраняли глубокую привязанность друг к другу.
В 1927 году появился первый фильм с участием Жозефин Бейкер - "Женщины "Фоли Бержер", за ним последовали "Сирена тропиков", "Зу-зу", "Принцесса Там-там" и "Ложная тревога". Ее очень много снимали, да и гонорары у Жозефин были самыми высокими в Европе.
После серьезного признания во Франции в 1935 году она отправилась в Соединенные Штаты, чтобы исполнить главную роль в "Безумства Зигфельда" на Бродвее. Однако получила прием, которого не ожидала.
Снобы назвали ее выступление "кружка для сбора на бедных", а саму звезду журнал Time представил как "негритянскую распутную девку". Жозефина возвращается в Париж..
"Другая Жозефина"
Еще до войны Жозефина взяла французское гражданство. Она продолжала выступать на сцене вплоть до падения Французской Республики и часто давала представления на передовой. Когда оккупационные войска вошли в Париж, Жозефина уже была членом добровольной организации "Свободная Франция", которая помогала Движению сопротивления. В 1941 году она переселилась в Касабланку и оттуда деньгами и связями оказывала поддержку сторонникам Шарля де Голля.
Она выведывала секреты у дипломатов, пользуясь своим шармом и связями в посольствах, продолжая шпионскую деятельность под прикрытием выступлений. Жозефина объездила всю Северную Африку и Средиземноморье, выступая перед солдатами непрерывно работая на союзников.
Статья о ней, активной участнице Движения сопротивления есть даже в академической Энциклопедии шпионажа Нормана Полмара и Томаса Б. Аллена.
Во время Второй мировой войны она получила удостоверение летчика и дослужилась до лейтенанта. Ее наградили медалями Сопротивления и Освобождения, знаком Военного Креста и, наконец, - орденом Почетного легиона.
Мирная жизнь не принесла спокойствия для Жозефины. После войны она неоднократно уходила со сцены и вновь возвращалась с триумфом. Ездила по миру и порой довольно неуклюже ввязывалась в политику. Так, она провела полгода в Аргентине, где диктатор Перрон пытался заменить ею умершую Эвиту.
Несмотря на ее славу в Европе и богемную парижскую жизнь, Бейкер часто возвращалась в Соединенные Штаты в 1950-х годах, участвуя в демонстрациях и бойкотах против расовой дискриминации, а также поддерживая Движение за гражданские права. В марте 1963 года в Вашингтоне Бейкер стояла рядом с Мартином Лютером Кингом-младшим и была одним из самых рьяных ораторов на трибуне. За ее усилия NAACP (Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения) назвала 20 мая "Днем Жозефины Бейкер"
Жозефину начало преследовать ФБР. Тогда от антикоммунистических репрессий пострадало много актеров, писателей и журналистов. Жозефина лишилась разрешения на работу в США.
"Любого человека, которому не чужды понятия "братство" и "свобода", тут же обвиняют в пособничестве коммунистам", - говорила она
Еще до войны она приобрела замок XV века, где с удовольствием играла роль феодальной госпожи. Жители деревни вспоминали ее щедрость: на Рождество она дарила подарки всем в деревне, а зимой гасила чужие долги за уголь, вспоминая, как сама мерзла в детстве. Односельчане не забыли доброты своей госпожи: в войну они вынесли из замка все ценности и спрятали до возвращения Жозефины, боясь, что их разграбят.
Вернувшись в замок, Жозефина принялась за проект "Племя радуги", который превратил деревню в место международного паломничества. Всем хотелось видеть, как шоу-дива воспитывает 12 усыновленных детей всех цветов кожи и религий.
Жозефина самостоятельно управляла делами и вскоре разорилась. После нескольких сердечных приступов, чтобы как-то поддержать семейство, она снова начала выступать.
В 1969 году дом Жозефины продали с аукциона. Она забаррикадировала двери, и новым хозяевам пришлось нанять 8 головорезов, чтобы вытащить Жозефину из здания. Весь день она просидела на пороге в одной ночной рубашке. "Самое забавное, - говорила она потом, - что внутри так и остались мой парик и моя вставная челюсть".
Ее забрали в больницу. Ходили слухи, что она умирает. Но всего лишь через две недели Жозефин снова появилась на сцене, давая по семь представлений в неделю. Благодаря помощи Красного Креста и принцессы Монако Грейс Келли, Жозефине, ее сестре и детям вскоре выделили дом.
В 1973 году ее сокровенное желание наконец осуществилось. Жозефина Бейкер выступала в Карнеги-холле в Нью-Йорке, и ее встретили овациями. Несмотря на тысячи поклонников, которые обожали ее в Европе, то, что артистку наконец оценила публика на ее родине, заставило Бейкер заплакать на сцене.
В 1974 она гарцевала по сцене лондонского "Палладиума" в тюрбане из страусиных перьев, остановившись лишь раз, чтобы произнести в зал: "О, мадам, вы смущаете меня. Да, да, вы, с этим маленьким биноклем. Пожалуйста, не смотрите в него. Не лишайтесь ваших иллюзий".
А в 1975 году в Париже открылось шоу, посвященное 50-летию Жозефины Бейкер на парижской сцене. Деньги дала королевская чета Монако и Джеки Кеннеди-Онассис. Театр ломился от знаменитостей - Софи Лорен, Грейс Келли, Жанна Моро, Ален Делон и многие другие пришли посмотреть на своего кумира. Президент Республики прислал Жозефине телеграмму.
Через несколько дней окрыленная Жозефина танцевала на столе на приеме в свою честь, громко распевая: "Мне семнадцать, мне семнадцать!". А на следующий день не проснулась, пережив кровоизлияние в мозг. Еще через несколько дней ее не стало.
Дождливым весенним днем, 20 тысяч людей прошли по улицам Парижа за гробом Жозефины, провожая ее в последний путь, а французское правительство оказало ей воинские почести. Бейкер стала первой американкой, которую хоронили во Франции под салют 21 ружей.
Ее жизнь пронеслась, как чарльстон, танец, который именно она открыла для европейской публики. Бурно и блистательно.
После церемонии принцесса Грейс увезла тело в Монако. Чернокожая Золушка из Сент-Луиса прожила звёздную жизнь и упокоилась с королями..
- Я импровизировала, обезумев от музыки... Даже мои зубы и глаза горели лихорадкой. Каждый раз, когда я прыгала, я прикасалась к небу, а когда опускалась на землю, казалось, что она принадлежит только мне.